Последним Рубиконом черта невозвращенья.
Здесь, в отблесках заката, расплавятся мосты.
Последний шанс прощанья и, может быть, прощенья.
Последний шаг в реальность из несбывшейся мечты.
Любой сюда пришедший перед чертою равен.
Старик исполнен мудрости и взбалмошный юнец.
Гордец, что твердою рукой огромным миром правил,
Бродяга, горькой бедности примеривший венец.
Сюда идет мечтатель, непреклонно веря в чудо,
И воин, что давно от веры в лучшее отвык.
Здесь беззащитна сила и почти всесильна мудрость,
Здесь шепот лучше слышится, чем самый громкий крик.
И здесь порой действительно вдруг происходит чудо -
Судьба, на миг споткнувшись, впускает плети рук,
И ворох ярких нитей, что вчера сплетались туго,
Подхваченный мгновеньем, рассыплется вокруг.
И кто-то в этой броской и цветастой паутине
Заметит свой родной, знакомый с детства цвет.
И подхватить успеет, небрежно прочь откинув
Все то, что с ним узором сплеталось много лет.
А кто-то вдруг, иной, в слепом, шальном порыве
Подхватит чью-то нить, что знает лишь по снам.
Сберечь ее, спасти! При этом даже не увидев,
Как собственная пряжа легла к чужим ногам...
А кто-то вдруг, напротив, порвет чужую пряжу
Случайным нервным жестом, иль верною рукой.
Итог: черта прощанья. За ней уже не скажут,
Что будто он неправдой получает жребий свой.
И в этом ярком танце безумных откровений
Жизнь четко разделилась навеки пополам
Цветной чертой прощанья и, может быть, прощенья,
Усмешками героев, неповеривших словам.
Здесь, в отблесках заката, расплавятся мосты.
Последний шанс прощанья и, может быть, прощенья.
Последний шаг в реальность из несбывшейся мечты.
Любой сюда пришедший перед чертою равен.
Старик исполнен мудрости и взбалмошный юнец.
Гордец, что твердою рукой огромным миром правил,
Бродяга, горькой бедности примеривший венец.
Сюда идет мечтатель, непреклонно веря в чудо,
И воин, что давно от веры в лучшее отвык.
Здесь беззащитна сила и почти всесильна мудрость,
Здесь шепот лучше слышится, чем самый громкий крик.
И здесь порой действительно вдруг происходит чудо -
Судьба, на миг споткнувшись, впускает плети рук,
И ворох ярких нитей, что вчера сплетались туго,
Подхваченный мгновеньем, рассыплется вокруг.
И кто-то в этой броской и цветастой паутине
Заметит свой родной, знакомый с детства цвет.
И подхватить успеет, небрежно прочь откинув
Все то, что с ним узором сплеталось много лет.
А кто-то вдруг, иной, в слепом, шальном порыве
Подхватит чью-то нить, что знает лишь по снам.
Сберечь ее, спасти! При этом даже не увидев,
Как собственная пряжа легла к чужим ногам...
А кто-то вдруг, напротив, порвет чужую пряжу
Случайным нервным жестом, иль верною рукой.
Итог: черта прощанья. За ней уже не скажут,
Что будто он неправдой получает жребий свой.
И в этом ярком танце безумных откровений
Жизнь четко разделилась навеки пополам
Цветной чертой прощанья и, может быть, прощенья,
Усмешками героев, неповеривших словам.
(с) Леди Фиона, "Цвет Надежды"
Почему-то вспомнилось это стихотворение, когда подумала о прощании. Может быть, в тему, может, нет. Просто нравится и все. И я уезжаю. Через полтора часа уже отключат интернет, а поезд в два ночи. Если я сейчас буду писать вам всем, мои дорогие, мои хорошие, мои любимые, слова прощания, то точно разревусь. Поэтому просто скажу до свидания. Буду по всем скучать. Надеюсь, что вы не забудете меня за полтора месяца.